Американская мечта адвентистов седьмого дня

Иллюстрация, названная "Американский Прогресс" из книги Урии Смита «Marvel of Nations»

The Seventh-day Adventists American Dream. Jonothan Butler. Adventist Heritage. Summer, 1976 / Volume 3, Number 1 http://archives.llu.edu/cdm4/document.php?CISOROOT=/advhert&CISOPTR=323&REC=5

Уже с тех самых пор, когда пуритане начали переселяться в дикую местность Новой Англии, Америка уже представлялась им как избранный Богом народ, новый Израиль. Американская мечта была фактически милленаристским взглядом. Американская нация надеялась привести человечество к вселенскому миру и процветанию, а так же установить Царство Божие на земле. Политические деятели  были единодушны со священнослужителями в таком религиозном подходе к американской республике, который почти сразу принял форму национальной надежды и смысла предназначения нации.

Однако столь же рано страна начала терять эту надежду на свою миллинеаристскую миссию. В середине девятнадцатого века американскому миллениуму, казалось, мешали два препятствия — одно внешнее и одно внутреннее. Массивный приток европейской иммиграции, в большинстве своем состоящей из католиков, угрожал ниспровергнуть гражданские и религиозные основы страны. А все более ощущавшийся раскол между севером и югом и углубляющиеся проблемы рабства превращались в угрозу республике.

Во время гражданской войны Авраам Линкольн размышлял о  лишенной покоя  нации как богослов американского пути. Президент в своей  Второй инаугурационной Речи так же, как и его предки, обрисовал Америку в эсхатологической роли "последней, лучшей надежды земли," Он добавил, что американцы "могут благородно сохранить или бесславно потерять" эту надежду, из чего видно, насколько хрупкой и беззащитной ему казалась республика. Сидней Мед[1] (Sidney Mead) полагает, что мы должны воспринимать эти слова Линкольна в том же ключе, что и  его слова в Геттисберге, где он задавался вопросом, "может ли та или иная нация, столь долгожданная и столь желаемая, устоять надолго."

В это время сожалений и отчаяния, адвентисты седьмого дня вышли на сцену со своим собственным синтезом американской мечты. Они находились в общем потоке миллениристского самопонимания Америки и принимали большую его часть, вовсе не думая от него отказываться. Адвентистская мечта об Америке была явно видна в их интерпретации Откр. 13:11-18, или пророчества "зверя с двумя рогами" которые были "подобны агнчим ", но говорящего как дракон. Если евангелические протестанты в это время как правило видели "первого зверя" 1-10 стихов как католицизм, именно адвентисты седьмого дня заняли особенную позицию, согласно которой двухрогий «образ» того зверя символизировал протестантскую Америку.

Джон Н. Эндрюс, молодой, но уже заметный адвентистский лидер, описывал этот взгляд в статье в  ReviewandHerald в мае 1851. Два рога зверя, согласно Эндрюсу и последующим адвентистским толкователям, представляли отделение церкви от государства в Америке. Более точно, эти два рога символизировали протестантизм и республиканизм. Другими словами, этот политический образ в книге Откровения изображал "американский эксперимент" с гражданской и религиозной свободой.

Как большинство американцев, адвентисты седьмого дня полагали, что фундамент американизма был уникален и замечателен. Они хвалили отцов-основателей и воспринимали Декларацию Независимости и Конституцию как указанные Богом. Они вспоминали юную и невинную Америку как "самое благородное и последнее потомство времен." Ее религиозная свобода породила Второе Великое Пробуждение начала девятнадцатого века, из которого непосредственно возник адвентизм. Ее политическая свобода могла принести пользу всему миру, если ей будет позволено распространиться. Животное "выходило" (coming up) согласно стиху 11, и Дж. Н. Лафборо (John N. Loughborough), другой столп раннего адвентизма, интерпретировал это как фигуральное изображение американского прогресса. Американские железные дороги, паровые двигатели, почтовая служба, население и территориальная экспансия были "великими чудесами" стиха 13. "Огонь, сводящийся с небес", был телеграфом. Адвентисты имели обыкновение отмечать, что Бен Франклин приручил молнию, и Сэмюэль Морс научил ее английскому языку.

Но, как ни странно, агнецоподобное появление американской свободы и прогресса были иллюзией, — сказали эти адвентисты. Подобно остальным американцам адвентисты ощущали все больший пессимизм в отношении Америки и выражали это мрачное настроение в резких пророческих терминах. Американский зверь обладал агнецеподобными рогами с 1770-ых до 1830-ых, согласно премиленаристам, но в 1840-ых и 50-ых он показал свой характер дракона. Его прогресс, как оказалось, был обманом, поскольку были другие "чудеса" спиритизма, неверия, отступничества и преступности. Джеймс Уайт однажды, перечислив социальные проблемы Америки,  написал с едкостью, "Если это все предвестники тысячелетнего царства, пусть Бог спасет нас от их противоположностей".

Для адвентистов седьмого дня в 1840-ых и 50-ых Америка находилась в упадке по двум причинам:

Во-первых, Америка приходила в упадок из-за самого характера ее протестантизма. Агнецеподобная деятельность протестантизма состояла в том, что у него не было никакого кредо, помимо Библии. На самом же деле, Протестантизм был драконом вероучительной нетерпимости, пристрастного поиска ересей и притеснения академической свободы в своих семинариях. Изгнание миллеритов из церквей за их премилленаристскую проповедь было весьма значимым фактом в адвентистской вендетте против протестантов. Еще более важной была протестантская попытка введения воскресного законодательства. Адвентисты седьмого дня смотрели с недобрым предчувствием на евангелистские усилия в реформе Воскресного Дня, поскольку это, казалось, подвергало опасности существование адвентистсков в Америке и нарушало американский эксперимент с религиозной свободой. Никакой национальный воскресный закон в то время не угрожал, но были государственные "пуританские законы" (blue law), иReviewandHerald часто приводил примеры каторжных работ и тюремных сроков для верующих-субботников. Католицизм был апокалиптическим "зверем", но евангелистский протестантизм был "образом зверя", поскольку подражал католической нетерпимости и притеснениям.

Во-вторых, Америка была драконом из-за своего так называемого республиканизма. Америка сделала заявление, писали адвентисты, что "Все люди рождаются свободными и равными, и наделенными такими неотъемлемыми правами, как жизнь, свобода и стремление к счастью." И все же Эндрюс, Лафборо, и другие указывали, что в Америке в неволе удерживались три миллиона рабов, и поэтому заявленное равенство Америки было ложью.

Джозеф Бэйтс, один из основателей адвентистов седьмого дня, предвидел это пророческое разочарование в Америке в трактате Дорожные указатели и Высокие кручи на пути ко Второму Пришествию (Second Ad­vent Way Marks and High Heaps), который он написал во время мексиканской войны. Трактат был, в целом, пасторальным отзывом о пути, которым Бог вел свое неоперившееся адвентистское движение в свете различных пророческих "дорожных указателей". И затем, комментируя "третью язву" Откр. 8, Бэйтс резко обрушился на правительство Соединенных Штатов за его тогдашнюю причастность к мексиканской войне. Высказываясь в духе Генри Торо[2], Бэйтс заявил: "Третья язва нахлынула на эту страну, эту хваленую землю свободы; эту надменную по отношению к небесам, разрушающую души, рабовладельческую, убивающую своих соседей страну! "Убийцы!" - обвинял Бэйтс, потому что это было президентской войной, не санкционированной Конгрессом или народом. Как другие северяне-противники рабства, он рассматривал войну как экспансионистскую попытку расширить территорию рабовладения.

В 1850-ых каждый новый случай, казалось, подтверждал адвентистам седьмого дня драконоподобный характера Америки. Закон о беглых рабах (Fugitive Slave Law) рассердил даже умеренных северян, и адвентисты, как другие, обратились к "более высокому закону", чем федеральный, отказываясь возвращать беглых рабов, и в некоторых случаях устраивая «подземные железные дороги»[3]. Передовицы ReviewandHerald оплакивали непопулярный среди Северян Закон Канзас-Небраска[4]. Адвентисты упрекнули Конгресс за его "правило-кляп" (gag-rule), ограничивающий дебаты по рабству, как нарушение свободы слова. Однажды М. Э. Корнелл, посылая отчет в ReviewandHerald, упомянул в заключении День Независимости США, как "Празднование американского Рабства, псевдонима Независимости и Свободы." Рейд Джона Брауна на Харперс Ферри (Harper's Ferry)[5] обрел мифологическое значение для многих Северян, и Елена Хармон Уайт — адвентистская пророчица расценила действие Брауна как важнейшую из попыток освободить рабов. Г-жа Уайт, к этому времени была довольно откровенна в отношении проблем рабства и однажды даже пообещала одному адвентисту, что он будет исключен, если не оставит свои прорабовладельческие взгляды.

В 1858 она издала первый том Духовных Даров, который в более поздней, доработанной форме станет Великой Борьбой Между Христом и сатаной. Здесь пророчица выражала проблему рабства с точки зрения событий «последних дней». Из тех трех ангелов в Откр 14, что парили над заключительным днями истории, трубил второй ангел, возвещая, что Вавилон пал. Таким образом, организованные церкви, и католики и протестанты, пали, и мир поэтому был в упадке. Американское рабство и соучастие в нем американских церквей были главным признаком распадающегося мира.

Гравюра на дереве Урии Смита 1855 года, изображающая Соединенные Штаты в пророчестве

Иремиада Елены Уайт по властям США объединяла ожидание конца света и страшного суда с тем, что назвали Радикальным Республиканизмом. Как Линкольн, она видела неудачи Союза в первом сражении при Бул-Ране как божественное наказание. В отличие от Линкольна до эмансипации, она был твердо уверенна в причине. "Бог наказывает эту страну," - произнесла она свидетельство в церкви в 1862 г., "за тяжкое преступление рабства. Он держит судьбу страны в Своих руках. Он накажет Юг за грех рабства, а Север за столь долгое терпение его хитрости и властного влияния". Основной проблемой здесь было то, что консервативные республиканцы, как Линкольн, пытались спасать Союз, не отменяя рабство.

Елена Уайт, наряду с Эндрюсом и Лафборо, могла согласиться с Линкольном в начале 1860-ых, что американская судьба была эсхатологичной. Америка была действительно "последней, лучшей надеждой на земле". Она была "последней" потому что, для адвентистов седьмого дня не было впереди никакого запаса времени. Она была "лучшей", потому что ничто лучшее уже не появится в этом мире. Это была "надежда земли" из-за правильных принципов протестантизма и республиканизма. Но здесь г-жа Уайт и другие адвентисты седьмого дня расходились с Линкольном. Дело в том, что в эти последние часы истории земли Америка оставляла эти великие принципы. Протестантизм подражал католицизму; республиканизм скатывался в репрессивный тоталитаризм. Об этом свидетельствовали рабское меньшинство и адвентистское меньшинство. При всем своем фатализме Линкольн никогда не мог выбрать столь мрачную оценку. Америка терпела неудачу, объявили адвентисты, поскольку демократия умерла бесславной смертью. Как следствие американской неудачи конец был неизбежен. Америка была "последней, лучшей надеждой на земле", лучшей вещью, к которой мог прийти мир, но Америка бесславно теряла эту надежду, и таким образом вызывала апокалипсис.

Адвентисты седьмого дня в большинстве случаев использовали политику и прессу радикального республиканизма, речи конгресса, чтобы поддержать свое толкование пророчества про двухрогого зверя, согласно которому страна была в серьезной опасности. Всюду, по крайней мере, в начале войны, адвентисты не рассчитывали, что изменение в сторону более радикальной политики принесет северянам победы, освободит рабов и воссоединит Союз. Они ожидали, что Союз рассыплется на куски из-за рабства, расценивали "мятеж" как "знамение времени" и использовали радикальную республиканскую платформу только до такой степени, в какой она поддерживала их суровое пророчество о последнем времени. Так во время гражданской войны и, с необходимой адаптацией, в период Реконструкции, эсхатология адвентистов седьмого дня вылилась на радикальную республиканскую почву.

Гравюра 1857 с первым животным Откр. 13 на заднем плане

Почти повсеместно радикальный республиканизм адвентистов оставался "бумажным радикализмом", который вызывал больше разговоров, чем действий. Участие в политической деятельности в республике казалось бесполезным. Урия Смит, редактор ReviewandHerald, полагал, что американский двухрогий зверь будет в конечном счете драконом в глубине души, независимо от того как адвентисты голосовали, и он отказался "ускорить или задержать" выполнение этого пророчества. Адвентисты, которые голосовали на выборах 1860 года, голосовали за Линкольна, но их политическая деятельность распространялись не намного дальше голосования. Они оставили великую безжалостную силу политической истории в твердой руке Бога. Адвентистский радикальный республиканизм не представлял собой реального вклада в политический процесс, как это имело место у таких политических деятелей как Фаддей Стивенс (Thaddeus Stevens) или Чарльз Самнер (Charles Sumner)[6], но был лишь риторикой чрезвычайного разочарования в современной ей политике.

С.Х. Хаскелл, первый, кто обратился к американскому зверю как  к "агнцеподобному"

Послевоенное представление Соединенных Штатов

Одно из изображений, просуществовавшее в церкви в начале 20 в, до того как сменилось хорошо знакомым нам буйволом

Зверьс агнчьими рожками

Когда затихла последняя битва гражданской войны – Битва в Аппоматтоксе, видные северные евангелисты встали на сторону Янки. Американский постмилленианилизм, который остановился в 1850-ых и 1860-ых вновь обретал свою опору в таких видных церковных деятелях, как Генри Вард Бичер (Henry Ward Beecher), Лайман Абботт (Lyman Abbott) и Джосия Стронг (Josiah Strong). Стронг задействовал обычную американскую эсхатологию: "Я прошу, сохраните Америку не для пользы Америки, но сохраните Америку для пользы мира".

В то же самое время, премиллениализм Дуайта Л. Муди доминировал на встречах возрождения и пророческих конференциях консервативного евангеликализма. Их премиллениализм не отличался чем-то новым, Муди и другие профессиональные возрожденцы предлагали молчаливую поддержку американской системы, излучавшей оптимизм для евангелизма и церковного роста под зонтиком Американизма, и в целом поддерживал общественный строй.

Евангелистская концепция миссии Америки имела лишь некоторых инакомыслящих. Это были Адвентисты, Движение Святости и такие Пятидесятнические группы, которые, по словам Уильяма Маклолина (William McLoughlin)[7] были "отделены от евангелистского консенсуса снизу так же, как радикалы Социального Евангелия (Social Gospelers) или христианские социалисты отделены сверху." Обе группы нашли евангелистов "слишком влекомыми культурой, слишком заинтересованными в компромиссе с преобладающим порядком, слишком озабоченными респектабельностью, ортодоксальностью и статусом-кво."

Адвентисты седьмого дня чувствовали давление как доктрин евангеликализма, так и собственного сектантства в том, что касалось республики с середины 1870-ых и дальше. Как сектанты, они сохранили свой взгляд на Америку как на двухрогого зверя из Откр. 13, но как евангелисты, они разрешали контурам зверя смягчаться в новой фазе адвентистского развития. Рисованные иллюстрации в адвентистских журналах и книгах демонстрируют иконографическую метаморфозу. В 1850-ых зверь на гравюре Урии Смита представлял Америку как отвратительное, похожее на борова, животное с длинным рядом ядовитых зубов. В 1870-ых и 1880-ых зверь постепенно терял зубы,  пока к 1905 не превратился в приветливого американского буйвола. С. Н. Хаскелл, видный адвентист на рубеже веков, упомянул американского зверя как "подобного агнцу", в то время как для более ранних интерпретаторов он обладал только рожками, подобными агнчьим. Уже в следующем поколении резкая горгулья гравюры превратилась в прыгающего небольшого ягненка адвентистских евангелистских диаграмм 1940-х.

Что изменило облик Америки для адвентистов седьмого дня?

Наиболее важным в этом процессе был их интерес, наравне с большинством евангелистов, в мировой миссионерской экспансии. Адвентистская "закрытая дверь" спасения была взломала в 1850-ых, когда адвентисты узнали, хотя и опытным путем, что они могут приобретать новообращённых среди тех, кто не прошел через опыт миллеритов. В середине 1870-ых дверь широко распахнулась как для местной, так и для иностранной миссионерской работы. К 1901 г. Адвентисты седьмого дня насчитывали приблизительно 75 000 членов, содержали 16 колледжей и средних школы, медицинскую школу, 27 больниц и санаториев, 13 издательств  и 31 другое учреждение. Такой рост побудил американского религиозного историка, Эдвина Гостэда (Edwin Gaustad), говорить, что, в то время как Адвентисты седьмого дня "ожидали Царство Божие с небес, они старательно работали для него на земле".

АМЕРИКАНСКИЙ СТРАЖ, ежемесячный журнал объемом восемь страниц, посвященный "защите Основ Америки, сохранению Конституции Соединенных Штатов... и поддержке прав человека, как гражданских, так и религиозных "

Понимание более широкой евангельской работы приводит адвентистов к новою фазе отношений с гражданскими властями. Елена Уайт советовала: "Чем меньше мы делаем прямых обвинений против властей и начальств, тем большего мы будем в состоянии достигнуть и в Америке и в зарубежных странах". Распространяясь со своей родины на Севере в направлении Юга, адвентисты встретились в конце 1890-ых с жестким сопротивлением работе среди афроамериканцев. Г-жа Уайт, прежде бывшая непреклонной, когда речь заходила о расовых проблемах, теперь поощряла разграничения на грани расового сепаратизма так, чтобы "Евангелию" не препятствовали среди белых южан.

В международной сфере деноминация вошла в страны, менее терпимые к свободе слова, которая сопровождала адвентизм повсюду в течение гражданской войны, и политические мнения были неизбежно приглушены. Алонзо Т. Джонс, редактор Американского Стража (The American Sentinel), повторял политическое ожидание конца света и страшного суда более раннего Адвентизма, и требовал от Е.Уайт объяснений замедления. С. Н. Хаскелл, будучи миссионером в Южной Африке, написал президенту Генеральной конференции, О. A. Олсену: "Если мы будем использовать такой язык, какой появляется в Страже и используется в некоторых выступлениях в Америке, наша работа окажется в великом стеснении в самое короткое время. … Мне иногда хочется, что некоторые из наших американских братьев могли видеть эффект некоторых из их неосторожных речей в этих иностранных землях".

Наравне с эффектом миссионерской экспансии, изменения в американской политике влияли на взаимосвязь адвентистов седьмого дня с республикой. Адвентистский премиллениализм больше не мог использовать такой радикальный республиканский резервуар как гражданскую войну, и политика реконструкции ушла в мрачную память, возможно к затруднению адвентистов, которые никогда не ожидали столь много, за исключением, разве что, Второго пришествия. Республиканская партия перестраивала себя вокруг новых проблем, которые включали ее отношения к Риму и Римокатолицизму, и адвентисты откорректировали свою эсхатологию соответствующим образом.

Пророчица Е.Уайт была своего рода повивальной бабкой этой новой эсхатологии. В то время как все еще были очарованны социальным и политическим порядком, Елена Уайт не считала конец республики менее неизбежным. Фактически, она убеждала адвентистов стать, в действительности, крошечными политическими кадрами, вносящими свой вклад, чтобы продлить американское будущее, чтобы адвентистская весть могла пойти дальше и расцвести. С этим изменением мнений, издали наводящим на размышления о Джозии Стронге[8], г-жа Уайт, в 1880-ых, надеялась спасти Америку, используя короткий промежуток времени, по крайней мере, для пользы в мире. Она драматично рассталась с более ранними интерпретациями двухрогого зверя в Откр. 13 и написала, что американский зваерь все еще размахивает агнцеподобными рожками гражданской и религиозной терпимости и только в конечном счете станет драконом.

Если Бог задержал Свое Пришествие, Его Пришествие было все так же несомненно. Для глаз, которые могли видеть, темная туча сгущалась в зарождающемся заговоре, который однажды задушит республику. В широком плане Елена Уайт диагностировала американский "кризис", как и Стронг в «Нашей Стране, Ее Возможном Будущем и настоящем Кризисе» (Our Country, Its Possible Future and Present Crisis), в то время как ее прогноз, в отличие от его, был существенно пессимистичен. Согласно г-же Уайт, разнообразные элементы современной политики и общества поляризовались, как в любом апокалипсисе, между умеренным и неумеренными, рабочей силой и управленцами, сельскими жителями и горожанами. Адвентисты седьмого дня либо оказались посередине, либо были вынуждены стать на одну из сторон по этим проблемам, но в конце концов они будут преследоваться всеми. Католик, протестант, и спиритист, который в адвентистской сфере мог быть кем угодно, сформируют невероятный союз против адвентистов, объединившись против субботников вокруг воскресенья в духе религиозной нетерпимости. В протяженной традиции "страдающей церкви" г-жа Уайт ожидала, что преследования, прежде всего, адвентистского, а не рабского меньшинства докажут уничтожение американского республиканизма. «Синие законы» против адвентистов, вновь выходящие на передний план в 1880-ых, а не "черные законы" против беглых рабов, поколением ранее, окрасили бы ужасные события заключительной истории. Эсхатологически, притеснение американского меньшинства оставалось крайне важным, но это особое меньшинство изменилось.

Апокалиптизм адвентистов седьмого дня был брошен в почву новой и сложной эпохи. В процессе, апокалиптизм привел к некоторой традиционной "межвременной" эсхатологии. Для адвентистов послевоенного поколения настало время проповедовать их весть, гораздо больше времени, чем миллериты могли себе вообразить, так как дракон дремал в американском звере.

Труд во имя гражданской и религиозной свободы в Америке обеспечил бы дополнительное драгоценное время, в которое можно работать. Два жизненных примера такого труда, в этот период — поддержка сухого закона и возражения против воскресного законодательства. Поощряя адвентистов отправится к урне для избирательных бюллетеней, ходатайствам, съездам трезвости и, при случае, в государственные учреждения, г-жа Уайт открывала новую фазу, которая привела Адвентизм Седьмого Дня в рамки политического процесса. Адвентисты, как пророческий народ, должны были использовать свой голос, чтобы сохранить республику максимально долго. Ирония их положения, конечно, заключалась в особом профессиональном риске: они хотели задержать конец, чтобы проповедовать о том, что конец скоро наступит.

Участие Адвентистов седьмого дня в политике вполне могло бы быть весьма тенденциозным. Адвентисты были аполитичны в отношении большинства проблем, соответствуя общему стереотипу премиллениалистов. Все же г-жа Уайт сочла даже серебряный стандарт популистов[9]  имеющим отношение к адвентистским делам и осудила его среди сочувствующих этой идеи адвентистов Небраски как "один из шедевров сатаны".

Адвентисты седьмого дня, избавляясь от своего наследства, совершили поход от западного Нью-Йорка до южного Мичигана, но теперь они возвращались. Социально-экономический фактор северной экономики, промышленности, образования и нарастающего профессионализма, несомненно, способствовал их возвращению в восточном направлении, чтобы требовать большей доли в американском наследии. К 1905 штаб Генеральной конференции и Издательской Ассоциация ReviewandHerald расположились в Вашингтоне и Дж. С., Уошберн, финансовый секретарь, предположил, что это было частью великого нового замысла для деноминации. Уошберн помнил сделанное Е. Уайт сравнение Иерусалима с Вашингтоном  и ее настойчивость в конце столетия в том, чтобы повторно прийти в восточные центры влияния. Америка была "последней великой нацией на земле" повторил Уошберн. Насколько уместным было теперь для адвентистов возвещать последнюю весть в центре этой последней великой нации!

В 1863, Национальная Реформационная Ассоциация (National Reform Association)[10] укоренилась во мнении, что трагедия гражданской войны, возможно, могла бы быть предотвращена "христианской Америкой" или Америкой, ревностно хранящей воскресный покой (true sabbatarians). Это было на Юге, где воскресные законы были проведены в жизнь на явно религиозной основе. В 1880-ых, Адвентисты седьмого дня были признаны виновными в воскресных нарушениях в Арканзасе и Теннесси, и Комитет Генеральной конференции по воскресным арестам советовал им не платить штрафы, чтобы призвать внимание общественности к этой несправедливости. В 1884 г. адвентисты начали издавать Субботний Стража (Sabbath Sentinel), вскоре переименованный в Страж Америки, ориентируясь на неадвентистскую общественность, с целью пробудить беспокойство нации о проблемах гражданской и религиозной свободы. В 1888 г., в год, когда была издана «Великая Борьба» Е. Уайт, сенатор Блэр представил свой Билль Воскресного Отдыха (Sun­day-Rest bill) пятидесятому Конгрессу и увидел его полностью разгромленным лобби, которое включало адвентистов седьмого дня. Блэр повторно представил билль пятьдесят первому Конгрессу, с поблажками для адвентистов седьмого дня, но снова адвентисты помогли провалить законопроект. В июле 1889, Национальная Ассоциация Религиозная Свободы, организованная Адвентистами седьмого дня, решила хранить американскую конституцию от изменений, которым угрожает Национальная Реформационная Ассоциация, и обязалась выступать против всего религиозного законодательства перед Конгрессом, защищая права преследуемых людей любой расы, цвета кожи или веры. Реальная конфронтация между адвентистами и евангелистами по проблеме субботы перетекла в политический вопрос только в том, как защитить американскую республику - с национальным Днем отдыха или без него.

Вопрос о субботе ушел в тень на фоне  другого евангелистского крестового похода во имя спасения республики, который снискал лучшую судьбу при голосованиях - сухого закона. После медицинских видений Е. Уайт в начале 1860-ых, был основан Западный Медицинский Институт (позже Санаторий Батл-Крика), и начал издаваться журнал Health Reformer. В 1876, Джон Харви Келлог, хирург, вступил в должность руководителя Санатория Батл-Крика и взял на вооружение адвентистскую натуральную диету, исключающую алкоголь, чай, кофе, табак и мясо, или по крайней мере мясо "нечистое" из Лев. 11. Его брат, В. K Келлог, управляющий делами в санатории, использовал идеи Джона Харви о здоровых продуктах, чтобы построить империю зерновых завтраков.

Именно в 1880-ых трезвость в понимании адвентистов седьмого дня расширялась от интереса к личной гигиене до озабоченности проблемой национального масштаба. В 1881 г. Елена Уайт яростно выступала против пьянства как "причины морального паралича в обществе". Жизнь и собственность подвергались опасности, налогообложение увеличилось, молодежь портилась, семьи рушились, пьянство наполняло людьми тюрьмы и отправляло своих жертв на виселицу. "Защитники трезвости не в состоянии выполнить свою важную обязанность, если они не проявляют свое влияние своими принципами и примером – своим словом, своим пером и своим голосом - в пользу сухого закона и всеобщей трезвости".

Рядовой адвентист был все еще недоверчив к политическому характеру сухого закона и время от времени даже уклонялся от голосования. Таким образом, требовалось некоторое объяснение в 1882 г., когда адвентистский пастор, Уильям К. Гэдж, был избран мэром Батл-Крика ради продвижения сухого закона.

После прохождения рубежа веков адвентисты седьмого дня участвовали в съездах трезвости (temperance rallies) на Востоке и затем на Среднем Западе. Они  включали представителей W.C.T.U. (Женский Христианский Союз Трезвости), Y.M.C.A. (Христианская Ассоциация Молодых Людей) и видных протестантских служителей в качестве выступающих. Съезды происходили после завершения адвентистских лагерных встреч, и рассматривались скорее как политические, чем религиозные. K. К. Рассел, в качестве главы отдела Религиозной Свободы, советовал адвентистам ясно давать понять на съездах, что "мы верим в обращение к гражданскому праву для запрета на распространение спиртного, не потому что это является безнравственным или нехристианским; но потому что это затрагивает естественные права граждан, будучи угрозой обществу". Логика Рассела заключалась в том, что адвентисты имеют не больше прав требовать введение сухого закона на религиозной почве, чем евангелисты добиваться религиозного воскресного закона.

Поскольку силы сторонников сухого закона увеличивались, адвентисты седьмого дня также расширили свое участие. Формы ходатайства были изданы в журнале Liberty. Рассел и другие делали доклады перед Комитетом Палаты Округов. С. Б. Хортон с одобрением  рассказывал о спонсируемом Национальным Собранием Трезвости (National Temperance Convention)  марше в поддержу сухого закона, проходившем в Вашингтоне, в котором участвовали члены вашингтонских церквей. К. С. Лонгэйкр, редактор журнала Liberty, рассмотрев успехи сухого закона в год выборов 1918 г. радостно подытожил: "Позвольте демократии одерживать победу повсюду и во всех вещах, имеющих отношение к гражданским отношениям, обязанностям и обязательствам".

С 1880-ых адвентисты оставили свою политику апокалиптизма, так как они голосовали, подавали прошения, и иногда исполняли иные гражданские обязанности во имя трезвости, субботы и других проблем. В отличие от европейских милленаристов, таких как анабаптисты или менониты, которые строили их миллениум против существующего государства, настроенного по отношению к ним враждебно, американские адвентисты пришли к использованию республики, в некотором смысле, в целях осуществления их собственной мечты. Но Адвентисты седьмого дня оставались только на краях политического процесса и не были полностью поглощенны им. Они продолжали испытывать сомнения в отношении будущего республики, в отличие, например, от мормонов, поскольку они ожидали, что двухрогий зверь в конечном счете потерпит неудачу. Если бы Америка не потерпела неудачу, то конец никогда не наступил бы.

Джонотан Батлер

Использованная литература.

Книги:

Andrews. John N. The Three Messages of Revelation XIV, 6-12, Particularly The Third Angers Message, And Two-Horned Beast. 5th ed. Battle Creek, Michigan: Review and Herald Publishing Association, 1892.

Bates, Joseph. Second Advent Way Marks and High Heaps. Or A Connected View of the Fulfillment of Prophecy By God's Peculiar People, From the year 1840 to 1847. New Bedford: Press of Benjamin Lindsey, 1847.

Gaustad. Edwin S. Historical Atlas of Religion in America. New York: Harper and Row, Publishers, 1962.

Mead, Sidney. The Lively Experiment: The Shaping of Christianity in America. New York: Harper and Row. Publishers, 1962.

Smith, Uriah. Our Country's future. The United States in the Light of  Prophecy, etc. 4th ed. Battle Creek, Michigan: Seventh-day Adventist Pub­lishing Association, 1883.

Syme, Eric. A History of SDA Church State Relations in the United States. Mountain View, California: Pacific Press Publishing Association, 1973

Tuveson, Ernest L. Redeemer Nation: The Idea of America's Millennial Role. Chicago: University of Chicago Press, 1968.

White, Ellen G. Early Writings, Washington. D.C.: Review and Herald Publishing Association, 1888.

— The Great Controversy Between Christ and Satan. Mountain View. Cali­fornia: Pacific Press Publishing Association. 1888.

— Spirit of Prophecy Counsels Relating to Church-State Relationships. Washington, D.C.: Ellen G. White Estate, 1964.

— Testimonies for the Church. 9 vols. Mountain View, California: Pacific Press Publishing Association, 194H.

While, James. Bible Adventism: or, Sermons on the Corning and Kingdom of Our Lord Jesus Christ. Battle Creek, Michigan: Seventh-day Advent­ist Publishing Association, n.d.

Периодика:

Branson, Roy. "Ellen G. White— Racist or Champion of Equality'.'" Review and Herald, April 9-April 23, 1970.

Graybill, Ron. "America the Magic Dragon." Insight, November 30. 1971. Liberty, 1914-1918.

Review and Herald. May 19, 1851-September 16,1862; Decembers. 1885-July 6, 1886; March 10, 1904.

[1] Американский историк религии.

[2] Henry Thoreau – американский публицист, аболиционист, сторонник идеи ненасильственной борьбы, противник войны с Мексикой.

[3] Попытки вывести рабов из южных штатов в свободные северные

[4] Закон, который позволял жителям двух новообразованных территорий, находящимся за линией разделения «Севера» и «Юга» самим определиться с вопросом о законности рабовладения. Фактически, стал одной из причин начала Гражданской войны в США.

[5] Захват аболиционистом Джоном Брауном правительственного арсенала для начала восстания. Попытка оказалась неудачной – Джон Браун, потеряв во время штурма большинство людей, был арестован и впоследствии казнен. Джон Браун по праву считается национальным героем США.

[6] Лидеры радикальных республиканцев

[7] Американский историк, специализировавшийся на религии и общественной жизни США

[8] Американский религиозный деятель, принадлежавший к движению Социального Евангелия. Выделял 7 угроз американскому обществу: Католицизм, Мормонизм, Социализм, пьянство, плохое здоровье населения, урбанизацию и иммиграцию.

[9] Монетарная политика, связанная с неограниченной чеканкой серебряных монет с целью обеспечения дешевых денег

[10] Движение, члены которого настаивали на корректировке американской конституции с целью внедрения туда христианских идей и терминологии.

Другие новости по теме:

Комментарии

Имя:*
E-Mail:
Вопрос:	Сколько дней в неделе?
Ответ:*
Введите код: *	обновить, если не виден код

Добавить комментарий