Викторианство, Елена Уайт и адвентизм

В середине 19 века в Великобритании наступил период невиданной ранее стабильности и процветания. Внутренние потрясения не мешали государству – здесь жители королевства уже опередили своих европейских соседей на несколько столетий. Внешний враг не грозил больше острову – Наполеон был давно побежден. Во всех уголках мира существовали английские колонии,  приносившие  весьма ощутимую прибыль. Промышленная революция подняла экономику на новый уровень.

В этот период особенного успеха добилась мелкая буржуазия – средний класс. Люди, не имевшие знатного происхождения, родовых замков и гербов, но обладавшие деловой хваткой, стремительно богатели. А деньги становились пропуском в высшие слои общества. Нарождающийся класс очень беспокоился о своей репутации, имени и чести. Как им держать марку? С кого брать пример в жизни? Ответ на этот вопрос был очевиден – с монарха.

Королева Виктория  (годы правления 1837-1901) с детства была всеобщей любимицей. Она взошла на трон после смерти своего дяди-короля Вильгельма IV и через некоторое время  вышла замуж за принца Альберта, с которым прожила 20 лет счастливой семейной жизни, родив 9 детей. Королеву Викторию сперва называли «островной тещей», а потом и «бабушкой Европы» - ее дочери и внучки были замужем за коронованными особами многих европейских государств. Например, ее внучка Элис впоследствии стала российской императрицей Александрой Федоровной (женой Николая II). Овдовев, королева Виктория стала вести уединенный образ жизни, проникнутый печалью об умершем супруге, заботой о близких и религией.

Ганноверская династия, последним представителем которой была Виктория, к моменту ее восшествия на трон, пришла в упадок. Период в истории королевства, предшествовавший викторианской эпохе, называют периодом регентства. Дело в том, что законный монарх Георг III, занимавший в те годы трон,  страдал тяжелым заболеванием, сделавшим его недееспособным, и в последние годы  фактически страной правил его  сын – принц-регент Георг IV. Георг IV имел весьма некрасивую личную жизнь, как утверждают некоторые современники, страдал алкоголизмом и был одним из самых непопулярных монархов. Вильгельм IV тоже прославился сложной личной жизнью, породившей богатый материал для сплетен и слухов.

 Имея таких предшественников, королева Виктория всю жизнь следила за собой, считая, что не имеет никакого права оступиться, сделать ошибку, бросить тень на королевский двор.  Виктория была безупречна в семейной жизни, успешна в государственных делах, у ней не было конфликтов с церковью. На фоне своих предшественников Виктория была в глазах простого народа идеалом монарха.

Крайне позитивный образ королевы, гипертрофировавшийся в народном сознании, стал отправной точкой для развития того самого явления,которое впоследствии станет известно как викторианская мораль – крайне сложная система ритуалов, условностей и норм поведения, только неукоснительно придерживаясь которой человек мог называться «джентельменом» или «леди».  Правда, джентельмен должен был еще и иметь безупречное происхождение,  принадлежать к англиканской церкви и обладать достаточным капиталом. Иностранцы, иноверцы и бедняки воспринимались как неполноценный элемент.

Несомненно положительным моментом в  викторианской морали было то, что она предусматривала неписанный кодекс деловой честности,  согласно которому любой махинатор или мошенник немедленно стал бы презренным изгоем.  Весьма характерной и вполне безобидной чертой викторианской эпохи был маниакальный вещизм,  выливавшейся в наполнении дома различными безделушками и не всегда утилитарно обоснованными элементами домашнего уюта. Однако, больше всего викторианская мораль затронула отношения в семье и между полами.

Любые проявления интимности строго запрещались. Ухаживания и личная жизнь людей должна была быть на виду. Супруги на людях обращались друг к другу только официально, заговорить с человеком, которому ты не был официально представлен, считалось верхом вульгарности.

Гендерные роли в викторианскую эпоху были четко определены и разграничены. Джентельмен был «базисным типом личности», а вот «леди» таким типом не была. Она была дополнением к джентельмену. Женщина и жена для джентельмена было одно и то же. Естественно, женщина должна была сохранить свою невинность до брака, а в браке вести его домашнее хозяйство и рожать ему детей.

Выбор жены или супруга был крайне сложным процессом. Главным образом, на первый план выходила принадлежность его к твоему же социальному уровню и общественная репутация. Поэтому по статистике того времени треть женщин так и не выходила замуж и оставалась «старыми девами».

Женщина, появившаяся на людях без перчаток воспринималась так же, как сейчас воспринимается женщина в бикини, прогуливающаяся где-нибудь  в общественном месте (если не хуже).  Кстати говоря, для купания строились специальные павильоны – что-то вроде баптистерия в древнем монастыре или же использовались специальные купальные машины (http://en.wikipedia.org/wiki/Bathing_machine). Хуже всего такой подход проявлял себя в медицинских вопросах. Врач не мог даже пощупать пульс у пациентки, а про родовспоможение даже говорить не приходится. Вполне естественные вещи, такие как беременность или вскармливание, тоже считались чем-то неприглядным. Во время беременности женщина становилась затворницей, а  для вскармливания в обязательном порядке нанималась кормилица, независимо от того, могла ли женщина сама справиться с этой задачей.

Такой же запретной темой был секс. О нем вообще не говорили, как будто такого явления не существовало в помине. Впрочем, не только секс, но и вообще любовь между мужчиной и женщиной воспринималась как что-то неподобающее, поэтому даже в разговорах о любви говорили в эвфемистичной форме или предпочитали использовать «язык цветов». Вместо того, чтобы сказать о своих чувствах проще было подарить ветку миндаля или букетик незабудок (сегодня коды «языка цветов» практически забыты).

Подобные повадки аристократии подогревались твердой убежденностью в том, что «чернь» ведет откровенно скотскую жизнь. Рабочие и работницы трудились в жарких цехах полуголыми, рядом с ними у станков стояли подростки обоих полов, все они жили в тесных ночлежках. Аристократы считали, что  для рабочей черни свальный грех, инцест и промискуитет является чем-то обыденным и входящим в саму их природу. Такая греховность черни вызывала стойкое отвращение и благочестивый гнев у аристократии, однако мысли изменить условия жизни рабочих у джентельменов не возникало. В этом заключается особый парадокс викторианства  -   вся викторианская благопристойность, добропорядочность, и благочестивость спокойно уживалась с такими явлениями, как расцвет проституции, принимавшей в викторианской Англии особо извращенные формы, или эксплуатация детского труда.

 Максимализм викторианской морали приводил к тому, что у людей вырабатывалась стойкая привычка к двуличности и лицемерию. За внешним фасадом благопристойности и чопорности может скрываться что угодно – лишь бы об этом не узнали в обществе и не сделали тебя изгоем. Изначально верные установки на добропорядочность, аккуратность и пунктуальность быстро выродились в подлинно фарисейскую регламентацию правил и условностей, с вполне реальной перспективой сломать человеку жизнь из-за того, что он не умел пользоваться  кольцом для салфеток.  Процесс урбанизации, когда оторванный от родовых традиций и формировавшегося столетиями уклада жизни человек просто не знал, как вести себя в городе, способствовал тому, что викторианские порядки принимались новыми членами городского общества без всякого обсуждения  - каждый новый член общества вынужден был им подчиниться.

 Викторианская мораль быстро прижилась и в Северной Америке, оказавшись весьма созвучной ценностям ее тогдашнего населения.  Существует популярный исторический анекдот, согласно которой викторианскую мораль в некоторых американских семействах довели до того, что стали заворачивать ножки стульев в ткань (так как обнаженность ножки стула выглядела неприлично).

====

Пророческая личность церкви АСД Е.Уайт в своих произведениях церковно-нравственного и духовно-назидательного характера следовала именно моральным принципам викторианской эпохи. Собственно говоря, викторианский характер морали Е.Уайт никто и не скрывает. Адвентистский апологет Герберт Дуглас (Herbert E. Douglass)  даже поместил в свою книгу «Messenger of the Lord. The Prophetic Ministry of Ellen G. White»   главу «The American Pioneer  and the Victorian Woman». Герберт Дуглас  хвалит Е.Уайт, за то, что она, по его мнению, сочетала в себе качества как американских пионеров, так и викторианской леди, говоря об этом так, как будто в этом есть  что-то хорошее.

Если внимательно присмотреться к наследию Е.Уайт, то становится отчетливо видно, как много она говорит о том, с кем нужно общаться, а кто своим дурным примером может повредить вашей христианской нравственности, какое внимание она уделяет идее «христианского дома», созиданию благопристойной христианской семьи – чисто викторианским темам. В своем отношении к сексу Е.Уайт находилась строго в рамках викторианских взглядов, видя в нем в первую очередь лишь подчинение сексуальным аппетитам мужчины, что не могло ею не осуждаться. Огромнейшее внимание уделено одежде и поведению молодежи. Викторианская сегрегация полов проходит красной нитью через все ее работы назидательного характера, адресованных женщинам.

Хотя сегодня викторианство уже ушло в историю и многие даже не знакомы с таким явлением,  викторианский морализм прочно обосновался в церкви АСД.  Всерьез обсуждаются вопросы о том, можно ли христианину  ходить на пляж,  в советские годы во многих церквях АСД мужчины и женщины сидели отдельно друг от друга. Многие молодые члены церкви АСД подолгу не могут вступить в брак (особенно это касается девушек) так как церковные реакционеры не только не одобряют брак с не членами церкви, но и стремятся создать как можно больше условностей, через которые должны перешагнуть молодые люди, не желающие смириться с одиночеством. Люди, пытающиеся использовать в жизни рекомендации Е.Уайт, оказываются в замешательстве, так как не понимают, что эти советы на самом деле давались не для того, что бы их кто-то воплощал в жизнь, а для того, чтобы подчеркнуть принадлежность адвентистов к викторианской джентльменской прослойке.

Комлев Алексей

Другие новости по теме:

Комментарии

Имя:*
E-Mail:
Вопрос:	Птица, которая каркает
Ответ:*
Введите код: *	обновить, если не виден код

Добавить комментарий